Не было печали - Страница 149

К оглавлению

149

Когда диджеи Ли и Ли закончили играть «Purple Rain», Беате и Халворсен столкнулись с одной из танцевавших пар, и Халворсен почувствовал, как Беате оцепенела. Он посмотрел на танцующего.

— Прошу прощения, — произнес глубокий голос. В полутьме на лице Дэвида Хасселхоффа сверкнули крепкие белые зубы.

После вечеринки взять такси оказалось невозможно, и Халворсен предложил Беате проводить ее. Они потопали на восток, увязая в мокром снегу, и только через час добрались до ее дома в Уппсале.

Беате улыбнулась и повернулась к Халворсену:

— Так если будет желание, заходи.

— С удовольствием, — сказал он. — Огромное спасибо.

— Значит, договорились, — констатировала она. — Я завтра маму предупрежу.

Он пожелал ей спокойной ночи, поцеловал в щеку и отправился в полярный поход в западном направлении.


Семнадцатого декабря Норвежское телеграфное агентство сообщило, что имеется большой шанс побить двадцатилетний рекорд по количеству выпавших в декабре осадков.

В тот же день комиссия закончила работу над представлением по делу Тома Волера.

Комиссия не зафиксировала никаких нарушений служебных инструкций и даже, напротив, выдвинула предложение поощрить Тома Волера за то, что он действовал совершенно правильно и сохранил присутствие духа в весьма драматической ситуации. Шеф уголовной полиции позвонил начальнику Управления и осторожно поинтересовался его мнением в отношении представления Тома Волера к поощрению, но поскольку семья Альфа Гуннеруда, несмотря ни на что, принадлежала к числу самых уважаемых в городе — его дядя заседал в городском муниципалитете, — они решили, что подобные действия могут быть сочтены несвоевременными.

Харри всего лишь коротко кивнул, когда Халворсен сообщил ему, что Волер вернулся к исполнению служебных обязанностей.


Наступил сочельник, и, по крайней мере, маленькую Норвегию окутал рождественский покой.

Ракель выгнала Харри с Олегом из дому, чтобы они не мешали ей готовить рождественский обед. Вернувшись, они сразу же почувствовали аромат жаркого из свиных ребрышек. Улав Холе, отец Харри, приехал на такси вместе с Сестренышем.

Сестреныш восхищалась домом, едой, Олегом, всем. За обедом они с Ракелью щебетали, точно старинные подружки, а вот Олег с Улавом, сидевшие друг против друга, отделывались односложными репликами. Но и они оттаяли, когда пришло время вручать подарки, и Олег открыл большой пакет с записочкой «От Улава Олегу». В нем оказалось полное собрание сочинений Жюля Верна. Разинув рот, Олег стал листать один из томов.

— Это он написал тот роман о путешествии на Луну, который читал тебе Харри, — сказала Ракель.

— Тут оригинальные иллюстрации, — подхватил Харри и показал на рисунок, где капитан Немо стоит рядом с флагом на Южном полюсе и говорит: «Не поминайте лихом! Мое новое государство начинается с шестимесячной ночи».

— Эти книги стояли на полке моего отца, — сказал Улав, он был возбужден не меньше, чем Олег.

— Ну и что с того! — воскликнул Олег.

Когда же Олег обнял Улава в знак благодарности, на лице у него появилась смущенная, но теплая улыбка.

Ночью, когда Ракель уснула, Харри поднялся и подошел к окну. Он вспоминал тех, кого больше не было. Мать, Биргитту, отца Ракели, Эллен и Анну. И тех, кто еще жив. Эйстейна из Уппсаля, которому он как-то подарил на Рождество ботинки. Расколя в «Ботсене» и двух милых женщин из Уппсаля, любезно пригласивших Халворсена на поздний рождественский обед, поскольку тот дежурил в тот вечер и не успевал домой в Стейнкьер до наступления Рождества.

Что-то произошло нынешним вечером, он не знал, что именно, но что-то изменилось. Он долго смотрел на городские огни и вдруг обнаружил, что снег уже не идет. Следы. Те, кто ночью пройдет по тропинке вдоль Акерсельвы, наверняка оставят следы.

— Ты получил то, о чем мечтал? — прошептала Ракель, когда он снова лег.

— Мечтал? — Он обнял ее.

— Мне показалось, ты о чем-то мечтаешь там, у окна. О чем?

— У меня есть все, о чем я только могу мечтать, — ответил Харри и поцеловал ее в лоб.

— Расскажи, о чем? — прошептала она и немного отклонила голову, чтобы посмотреть ему в глаза. — Расскажи, Харри, о чем ты мечтаешь?

— А ты и вправду хочешь это знать?

— Да, — она еще сильнее прижалась к нему. Он закрыл глаза, и перед ним стала медленно прокручиваться пленка, так медленно, что он мог рассмотреть каждый кадр, словно обычную фотографию. Следы на снегу.

— О покое, — солгал он.

Глава 51
Сан-Суси

Харри посмотрел на фотографию, отметил белозубую теплую улыбку, сильные челюсти и серо-голубые глаза. Том Волер. Потом он пододвинул ее на другую сторону письменного стола.

— Не торопись, — сказал он. — Посмотри внимательно.

Рой Квинсвик заметно нервничал. Харри откинулся на спинку офисного стула и огляделся. Халворсен повесил рождественский календарь на стену возле шкафа с архивными материалами. Первый день Рождества. Харри был едва ли не один на весь этаж. В этом вся прелесть праздников. Он не думал, что Квинсвик снова понесет религиозную чепуху, как тогда, когда Харри нашел его сидящим в первом ряду в «Филадельфии», — во всяком случае, на это можно было надеяться.

Квинсвик кашлянул, и Харри выпрямился на стуле.

За окном легкие снежинки падали на безлюдные улицы.

notes

1

Это ограбление. Никому не двигаться (англ.).

2

Название американской рок-группы с учетом сленга можно перевести как «Отчаянные слюнтяи».

149