Не было печали - Страница 88

Администраторша гостиницы только улыбнулась и покачала головой, когда они показали ей фотографию Льва Гретте. То же ожидало их и в ресторане рядом с отелем, и в расположенном чуть подальше на удивительно тихой главной улице интернет-кафе. Она по традиции вела от церкви к кладбищу, вот только называлась теперь Бродвеем. В магазинчике, торгующем продуктами, напитками и всякими безделушками вроде елочных игрушек, на дверях которого красовалась надпись СУПЕРМАРКЕТ, они после долгих поисков обнаружили кассиршу. Она отвечала «yes» на все их вопросы и все время, пока они не поняли, что дело дохлое, и ушли, смотрела на них пустым взглядом. На обратном пути они увидели лишь одного человека — молодого полицейского с кобурой на бедре, который, скрестив на груди руки и опершись на дверцу джипа, провожал их скучающим взглядом.

В ахве Мохаммеда худощавый парень за стойкой объяснил, что шеф внезапно решил отдохнуть и отправился на прогулку. Беате спросила, когда он собирался вернуться, но парень с недоумением покачал головой, указал на солнце и произнес:

— Транкозо.

В гостинице администраторша рассказала, что растянувшийся на тринадцать километров покрытый белым песком пляж — главная здешняя достопримечательность. А если не брать во внимание католическую церковь на площади, то и вовсе единственная.

— М-м, а почему здесь так мало людей, senora? — спросил Харри.

Она только улыбнулась и указала пальцем в сторону пляжа.

Там-то люди и обнаружились — на раскаленном песке, простиравшемся в обе стороны настолько, насколько можно было что-то разглядеть в знойном мареве. Стройными рядами лежали загорающие, по щиколотку утопали в песке продавцы фруктов, согбенные под тяжестью рюкзаков и мешков, в импровизированных кафешках под громкие звуки самбы суетились бармены, тут и там мелькали серфингисты в костюмах цвета формы бразильской сборной, с белыми от цинковой мази губами. И были еще на этом пляже женщина и мужчина, что брели по песку в сторону юга с обувью в руках. На ней были шорты, узкий лифчик и соломенная шляпка, которую она надела в гостинице. А он так и остался с непокрытой головой и в помятом льняном костюме.

— Сколько, она сказала? Тринадцать километров? — спросил Харри и смахнул с кончика носа капельку пота.

— Наверное, стемнеет еще до нашего возвращения, — сказала Беате и указала пальцем. — Смотри, все уже уходят.

На пляже обозначилась черная полоса — это казавшийся нескончаемым караван людей, в спину которым светило послеполуденное солнце, двинулся домой.

— Точно по заказу, — сказал Харри и поправил сбившиеся было солнцезащитные очки. — Здесь все, кто живет в Дажуде. Нам надо быть повнимательнее. Не найдем Мохаммеда, так, может, с самим Львом посчастливится повстречаться.

Беате улыбнулась:

— Ставлю стольник.

В жаркой дымке мелькали лица. Черные, белые, молодые, постаревшие, улыбающиеся, кислые. По ним сразу можно определить, кто под кайфом, а кто чист. Там и сям сидели группки туристов и курили сигареты, явственно пахнущие марихуаной.

— Я тут подумал об интимных вещах и вспомнил нашу версию, — сказал Харри. — Как ты думаешь, не связывало ли Льва и Стине Гретте нечто большее, чем просто родственные отношения?

— Ты имеешь в виду, что они вместе разработали план ограбления, а потом он ее застрелил, чтобы замести следы? — Беате прищурилась на солнце. — Ну а почему бы и нет?

Хотя шел уже пятый час, жара почти не спадала. Они надели обувь, добредя до каменистого участка, в конце которого Харри нашел толстую высохшую ветку. Он воткнул ее в песок, вынул бумажник и паспорт из карманов пиджака и повесил его на ветку, словно на вешалку.

Вдали уже виднелось Транкозо, когда Беате сообщила, что они только что повстречали человека, которого она видела прежде на видео. Харри сперва решил, будто речь идет о каком-то не слишком известном актере, но она сообщила, что зовут этого человека Рогер Персон и что помимо задержаний за незаконный оборот наркотиков он дважды сидел за попытку ограбить почтовое отделение в Гамлебюен и Вейтвете, а также подозревается в ограблении почты в Уллеволе.

Фред выдул три бокала кайпириньи в ресторане на пляже в Транкозо. И тем не менее по-прежнему считал совершенно бессмысленной тринадцатикилометровую прогулку с целью всего лишь — как выразился Рогер — проветрить кожу, чтобы грибок не завелся.

— Тебе просто из-за этих новых таблеток на месте не сидится, — раздраженно упрекнул Фред товарища, который едва ли не рысью бежал впереди, оттягивая мыски и высоко задирая колени.

— Ну и что? Тебе надо сжечь побольше калорий, прежде чем возвращаться в Северное море, к разносолам на нефтяной вышке. Расскажи лучше, что Мохаммед говорил по телефону об этих двух полицейских.

Фред вздохнул и нехотя предпринял попытку покопаться в памяти:

— Говорил о невысокой девчонке с такой бледной, словно прозрачной, кожей. И о здоровенном немце с сизым носом алкаша.

— О немце?

— Так Мохаммед предположил. А может, он русский. Или индеец из инков, или…

— Забавно. Он уверен, что это легавый?

— Как это? — Фред едва не налетел на Рогера, который внезапно остановился.

— Не нравится мне все это, скажем так, — ответил Рогер. — Насколько я знаю, Лев грабил банки только в Норвегии. А норвежские полицейские ни за что не потащатся в Бразилию за негодяем, грабанувшим несколько банков. Наверняка это русские. Дьявол! Теперь понятно, кто их сюда наладил. И значит, не одним только Львом они интересуются.