Не было печали - Страница 128

128

— Почти невозможно.

— Ну да, этот твой неизвестный мне хакер его отследил. Но он не смог разобраться, что электронные сообщения, которые ты получал, написаны заранее и отсылались в запрограммированное время с твоего компьютера в чулане, что отправитель все подготовил еще до того, как разместил ноутбук с подключенным мобильником у тебя в чулане. Верно?

— М-м. Ты содержание писем проработал, как я тебя просил?

— Да, конечно. Тут такая штука. Если читать их подряд, зная, чем дело кончилось, то, хотя автор и претендует на последовательное изложение событий, фабула представляется весьма размытой. Но если ты читаешь эти письма как бы по мере их поступления, как человек, находящийся в гуще этих событий, то у тебя сразу возникает ощущение, что автор — человек весьма информированный и получает он эту информацию в режиме онлайн. Впрочем, ему на это было наплевать, ведь он сам заказывал музыку.

— Все так. Мы пока не уверены на все сто, что именно Гуннеруд организовал убийство Арне Албу. Его коллега по мастерской утверждает, что в момент, когда предположительно Албу был убит, они с Гуннерудом сидели в «Старом майоре» и пили пиво.

Эуне потер руки, и Харри так и не понял, то ли он это сделал от холода, то ли от удовольствия, что в этом запутанном деле у него много возможностей проявить свои логические способности.

— Предположим, что Гуннеруд не убивал Албу, — сказал психолог. — Какую же в таком случае судьбу он уготовил Албу, если навел тебя на него? Хотел, чтобы его осудили? Но тогда с тебя сняли бы все подозрения. И наоборот, ведь невозможно двоих осудить за одно и то же убийство.

— Верно, — заметил Харри. — Но нужно задаться вопросом: что было самым главным в жизни для Арне Албу?

— Блестяще, — подхватил Эуне. — Отец троих детей, который добровольно или под давлением обстоятельств бросает бизнес. Я предположу, что семья.

— А чего добился Гуннеруд, разоблачив или, вернее сказать, наладив меня разоблачить Арне Албу, что он по-прежнему встречается с Анной?

— Жена забрала детей и ушла от него.

— Лишить человека жизни — это не самое страшное, что можно сделать с ним. Самое страшное — лишить человека самого дорогого, ради чего он, собственно, живет.

— Классная цитата, — Эуне одобрительно кивнул. — Кто это сказал?

— Не помню, — ответил Харри.

— Тогда возникает еще один вопрос. А чего он хотел лишить тебя, Харри? Ты-то ради чего живешь?

Они подошли к дому Анны. Харри долго возился с ключом.

— Ну так что? — спросил Эуне.

— Гуннеруд, наверно, знал меня только по рассказам Анны. А она знала меня по тем временам, когда… когда у меня по большому счету ничего, кроме работы, не было.

— Работы?

— Он хотел меня засадить. Но самое главное — чтоб меня вышибли из полиции.

По лестнице они подымались молча.

Вебер и его люди уже закончили работу в квартире. Вебер с довольным видом сообщил, что найдена масса отпечатков Гуннеруда во многих местах, в особенности же на спинке кровати.

— Он не слишком-то осторожен был, — сказал Вебер.

— Он здесь так часто бывал, что в любом случае какие-то отпечатки оставил бы, — возразил Харри. — И кроме того, он был убежден, что на него подозрения ни за что не падут.

— Кстати, Арне Албу убили каким-то странным способом, — сказал Эуне, пока Харри открывал раздвижную дверь в комнату с портретами и торшером Триммера.

— Закопали головой вниз. На пляже. Похоже на какой-то ритуал, будто убийца хотел рассказать нам нечто о себе. Ты не думал об этом?

— Я тем делом не занимаюсь.

— Да я не об этом.

— Ладно. Возможно, убийца хотел рассказать нам кое-что о жертве.

— Что ты имеешь в виду.

Харри включил лампу, свет которой упал на портреты.

— Я тут вспомнил Гулатингское уложение, это примерно тысяча сотый год, — читал его, когда право изучал. Так вот там записано, что умерших следует хоронить в освященной земле, за исключением злодеев, клятвопреступников и убийц. А для тех могилы рыли на границе приливной волны и дернового покрытия. А Арне Албу похоронили как раз в таком месте, так что речь не об убийстве на почве ревности, а значит, его убил не Гуннеруд. Нет, кто-то хотел показать, что Арне Албу — преступник.

— Интересно, — сказал Эуне. — Слушай, зачем нам опять эти картины смотреть? Они только ужас нагоняют.

— Ты и вправду уверен, что ничего такого в них не замечаешь?

— Ну как тебе сказать, они принадлежат кисти молодого художника с претензией на оригинальность, с чрезмерной тягой к театральности и отсутствием элементарных навыков.

— Моя коллега Беате Лённ сегодня не смогла прийти, она сейчас в Германии на конференции следователей, рассказывает, как с помощью цифровых манипуляций с изображением на видео или фото и подключением веретеновидной извилины можно опознать в лицо преступника под маской. У нее редкая врожденная способность: она помнит лица всех людей, когда-либо встречавшихся ей.

Эуне кивнул:

— Мне этот феномен известен.

— Когда я показал ей эти картины, она сразу назвала прототипы персонажей.

— Да ну?! — Эуне поднял бровь. — Ну-ка давай выкладывай.

Харри показал пальцем:

— Слева Арне Албу, в центре Альф Гуннеруд, ну а справа я.

Эуне прищурился, поправил очки и стал рассматривать портреты с разных точек.

— Интересно, — пробормотал он. — В высшей степени интересно. А я вижу только очертания лиц.

— Я хотел, чтобы ты как эксперт поручился, что такое вполне возможно. Тогда мы сможем доказать более тесную связь Гуннеруда с Анной.

128