Не было печали - Страница 122

122

Волер на медленной скорости проехал по темной, загаженной кишке, где жил Кнехт. На другой стороне улицы стояло в ожидании пассажира такси. Волер бросил взгляд на окна квартиры. Как ни забавно, но они были освещены. Если Кнехт начал ширяться по новой, это ни к черту не годится. Забраться к нему в квартиру с его дерьмовым замком никакого труда не составит. Он посмотрел на часы. Встреча с Беате взбудоражила его, он понимал, что заснуть пока не получится. Надо еще кое-куда съездить, сделать пару звонков, а там видно будет

Волер газанул, врубил Принца на полную мощь и повернул на Уллеволсвейен.

Харри сидел на раскладном стуле, склонив голову на руки. Ужасно болело бедро, да и на душе было скверно: даже намека на то, что Альф Гуннеруд именно тот человек, который ему нужен, он при осмотре вещей в квартире, занявшем всего-то двадцать минут, не обнаружил. Их было так мало, этих вещей, что можно было подумать, будто на самом деле Гуннеруд живет в другом месте. В ванной он нашел зубную щетку, почти пустой тюбик «Соли-докса» и втертый в мыльницу кусочек неизвестного Харри мыла. Да, еще полотенце, которое, возможно, когда-то было белым. Даже наверняка. Но теперь утратило этот цвет. Да, вот как он воспользовался своим шансом.

Харри едва не расхохотался. Хотелось удариться головой о стену. Скрутить горлышко бутылке «Джима Бима» и заглотать ее содержимое вместе с осколками. Потому что человеком, которого он разыскивал, должен — обязан — был быть Гуннеруд. С точки зрения статистики одна улика перевешивала все остальные — прежние судимости и обвинения. По всему выходило, что Гуннеруд замешан в этом деле. На нем и распространение наркотиков, и применение оружия, и работал он в фирме по изготовлению замков и ключей, мог заказать дубликат любого универсального ключа, к примеру — от квартиры Анны. И от квартиры Харри — тоже.

Он подошел к окну. Вспомнил, как этот псих вывел его на заданную орбиту и он, ничтоже сумняшеся, от точки до точки сыграл роль по написанному для него сценарию. Но инструкции уже не действуют, и готовых реплик не осталось. В разрыве между облаками появилась похожая на полтаблетки фтора луна, но и она не могла ему суфлировать.

Харри закрыл глаза. Попытался сосредоточиться. Вспомнить, что он здесь обнаружил, а потом подумать, что мог упустить из виду. По памяти он опять обыскал всю квартиру, шаг за шагом.

Через три минуты он снова открыл глаза. Нет, безнадежное дело. Никаких улик здесь нет.

Харри проверил, все ли вещи в том порядке, в каком он их нашел, и включил свет в комнате. Встал в туалете перед унитазом, расстегнул ширинку. Подождал. Господи, даже это у него не получается. Наконец он пустил струю и устало вздохнул. Нажал на слив, и в тот момент, когда зашумела вода, у него мурашки по коже поползли. За шумом спускаемой воды ему послышался автомобильный гудок. Он вышел в коридор и, чтобы слышать лучше, закрыл дверь в туалет. Ну точно. С улицы донесся еще один короткий жесткий гудок. Гуннеруд возвращается! Харри уже стоял в дверях, как вдруг его осенило. Осенило, конечно, только теперь. Когда уже поздно. Шум спускаемой воды. Крестный отец. Пистолет. Мне эта мысль очень понравилась.

— Черт-черт-черт!

Харри бросился обратно в туалет, схватился за ручку на крышке бачка и с бешеной скоростью стал ее откручивать. Вот уже появилась проржавевшая резьба. «Быстрее!» — прошептал он и почувствовал, как сильно забилось сердце, потому что проклятый стержень все проворачивался с диким скрежетом и никак не хотел вылезать. Он услышал, как внизу хлопнула дверь. Наконец стержень вылез, и Харри приподнял крышку бачка. Послышался глухой звук от удара фаянса о фаянс, тут же утонувший в полутьме бачка, куда продолжала прибывать вода. Харри просунул руку внутрь и провел пальцами по покрытой жестким налетом внутренней стороне бачка. Что за черт?! Ничего?! Он поднял крышку. А, вот он где. Прикреплен скотчем к внутренней стороне крышки. Он сделал глубокий вдох. Ему был знаком каждый зубец, каждая насечка, каждое углубление ключа, видневшегося под прозрачной полоской скотча. Он подходил и к воротам двора, и к дверям подвала и квартиры. Да и прикрепленное рядом с ним фото тоже было ему знакомо. Не хватало разве что фотографии над зеркалом, где Сестреныш улыбалась, а Харри старался сделать суровое лицо. Оба загорелые и по-детски счастливые. А вот белый порошок в пластиковом пакете, прикрепленный к крышке бачка тремя широкими полосками черного тейпа, ему не знаком. Хотя он готов поставить крупную сумму на то, что речь идет о диацетилморфине, более известном как героин. Много героина. Минимум шесть лет безусловного героина. Харри ничего не стал трогать, просто поставил на место крышку и стал закручивать ручку, прислушиваясь к шагам в подъезде. Как напомнила ему Беате, улики не будут стоить и выеденного яйца, если обнаружится, что Харри произвел в квартире обыск без соответствующей санкции. Наконец он докрутил ручку и сразу рванул к входной двери. Выбора у него не оставалось, он тихо закрыл ее и выскочил на площадку. Снизу слышались шаркающие шаги. Он заглянул в лестничный проем, но разглядел только темную густую шевелюру. Через пять секунд он увидит Харри. Но трех прыжков по лестнице на шестой этаж вполне хватило бы, чтобы скрыться.

Увидев перед собой сидящего на ступеньке Харри, парень резко остановился.

— Привет, Альф! — сказал Харри и посмотрел на часы. — Что-то я тебя заждался.

Парень уставился на него выпученными глазами. Бледное веснушчатое лицо обрамляли не очень коротко подстриженные жирные волосы, как у Лайема Галлахера, загибающиеся над ушами, так что Харри даже подумал, что перед ним не опытный убийца, а пацан, испугавшийся очередной трепки.

122